В одном уголке Индонезии мертвые продолжают оставаться частью семьи.
Элизабет Ранте отдергивает занавески, после чего мы тихо заходим в комнату. «У нас посетитель из далекой страны», шепчет она своему мужу. Ее средний сын Джейми заходит с подносом, говоря очень тихим и мягким голосом: «Вот твой рис отец, твоя рыба и твои овощи». Когда мы покидаем помещение, не поговорив и не сделав ничего особенного, Элизабет шепчет: «Просыпайся, дорогой, время ужинать». Я еще раз быстро оборачиваюсь, и старший сын Йокке говорит: «Она хочет сфотографировать тебя, отец».
Друзья и семья осматривают тело 73-х летней Деборы Маупы, которая умерла в 2009 году в возрасте 73 лет. Хорошо мумифицированный труп приносит удачу.
Этот мирный семейный обед мог бы произойти в любой части света, если бы не одно но – муж Элизабет, бывший служащий при правительстве, мертв уже две недели – Петрус Сампе неподвижно лежит на кровати, закутанный в одеяло. В течение нескольких дней его тело пролежит в его доме на окраине Рантепао. Его жена и дети будут говорить с ним и будут приносить ему еду 4 раза в день. Они делают это из любви и уважения. Обработка его тела формалином обеспечит мумификацию, а спустя 4 дня его, после поминок, опустят в гроб, в котором он пролежит 4 месяца в своем доме, пока его не похоронят в декабре. Пока этот день не наступит, Элизабет и ее дети будут называть Петруса больным – они верят, что хоть тело и умерло, душа Петруса все еще пребывает в доме.
Недалеко от Рантепао, кузины и сестры лежат рядом с телом 3-х летней Суарини Тани Тиранды. Для них она не мертва, а больна.
Никто точно не знает когда началась эта традиция. Язык тораджи был записан в начале 20-ого века, и поэтому большинство традиций все еще в устной форме. При помощи археологической экспертизы установили, что первые захоронения тораджи датируются девятым веком до нашей эры. Первые голландские корабли приплыли в Индонезию в конце16-го века и 300 лет спустя обнаружили тораджи. Благодаря голландским миссионерам христианство вошло в традиции – каждая смерть тораджи встречается молитвами и песнопениями.
Тораджи буквально покрыта деревнями. Пыльный город Рантепао с населением 26 000 человек соединен дорогой с Макассаром, а деревни соединены маленькими дорожками, по которым ездят машины и ходят животные и люди.
Ризма Пабмонан относит еду своей мачехе, которая умерла две недели назад. Ризма не грустит, так как мачеха все еще с ней.
Разговаривать, видеть и чувствовать мертвых людей это частые явления на Западе. Но Западные культуры отметают мертвых спустя дни или даже часы после смерти, что для тораджи слишком быстро. «Наша мама умерла внезапно, и мы не готовы расставаться с ней, я не могу похоронить ее так быстро», говорит Йоханна Палангда со слезами на глазах. Так как мать Йоханны была местным шаманом, люди все еще ходят к ней в дом за благословениями. Если бы тораджи хоронили немедленно, это было бы равносильно орлу, который схватывает добычу и исчезает.
Спустя несколько дней после визита к Петрусу Сампе в другом конце города хоронят другого человека. Правнучка умершего играет с телефоном и наносит тени на глаза. Всем здесь нравятся похороны, ведь это шанс встретить далеких родственников. Сотни людей сидят и общаются в тени дома предков – ярко заметных зданиях, которые сплошь и рядом в этом регионе, с их выступающими красными крышами. Между домами свиньи – будущий обед — визжат и бегают вокруг бабмуковых кольев, к которым они привязаны. Видно женщин в черно-белых платьях, мужчин в кожаных жилетках, упитанных быков. «Ты самый главный бык здесь, ведь ты отправишься в мир иной за этим человеком и обогатишь его», говорит жрец одному из животных.
Фотографию Сампе Рара Тампинг, которая умерла в возрасте 79 лет, вешают над ее статуей из дерева. Стоимость статуи – 1500 долларов.
Похороны тораджи измеряются количеством быков. Похороны вносят иерархию в общество, укрепляя общественный статус семьи и тех, кого пригласили. Сегодняшний день – кульминация недель молитв, приготовления договоров и аккуратно спланированных ритуалов, отделяющих живых от мертвых. Тело переносят из обиталища в дом предков, затем на рисовое поле, а затем на похоронную башню, возвышающуюся над равниной.
Похороны тесно сближают людей тораджи, но также тратят сбережения людей, которые пытаются превзойти друг друга в подношениях – твой кузен привел быка? Мой должен быть лучше. Не можешь принести подарок? Пусть принесут твои дети. Однако, похороны тораджи по-своему интересны – на них можно поболтать, завести новых друзей и насладиться едой и напитками – и даже обсудить прием на работу. Есть даже водяные бои быков. Ставки запрещены, «это христианская семья и рядом полицейские», гласит надпись рядом. Когда раздается призыв сильнейшему мужчине донести гроб до башни, как минимум 50 мужчин хватаются за бамбуковые палки и начинают толкать гроб, напевая песни о половых органах, их размерах и сексуальных способностях. Между гостями и мужчинами начинается драка, и гости поливают мужчин из стаканчиков.
Родственники и друзья несут тело Абрахама Папа в его могилу. По традиции, наблюдающие могут обливать шествие водой и бычьими фекалиями.
Можно оправдать отсутствие на свадьбе, но не на похоронах, говорит 52х-летний Дениэл Рантетасак, который на момент разговора находится на похоронах Ласси Ало ТоДанг. По словам Даниеля он побывал на свыше 300 похорон. На похоронах людей вроде Ласси забивают как минимум 24 быка, а иногда даже больше сотни. При средней стоимости быка в 1500 долларов и выше, только затраты на быков на элитных похоронах могут превысить 400 000 долларов, а ведь еще нужно платить за еду, напитки и бамбуковые дома для гостей. Эти деньги собираются за счет соцслужб и членов семьи, живущих за границей. Люди посылают деньги на похороны, когда едва могут оплатить колледж – одна женщина вспоминает, как ее бабушка постоянно жаловалась на нехватку денег на образование, но потратила тысячи на свиней для погребальной церемонии одного из родственников. «Я стала жертвой традиции», говорит женщина. Тораджи часто поговаривают, люди живут, чтобы умереть.
Кристина Банне, которая умерла в 2011 году, в руках своего сына Бартоломеуса Банга. Внук Джерри Путра Бунга позирует на фотографию. Похороны тораджи сильно сближают людей, ведь половина тораджи не живет в стране.
Однако многие Западные туристы находят похороны с их связями между живыми хорошей возможностью подумать о своих культурах – когда кто-то умирает в Испании, это считается худшим, что может случиться с семьей, говорит Антонио Мучет. Западные люди не думают о смерти. Здесь же к смерти готовятся годами.
На забивание быков сложно не смотреть – всего будет убито 55. Но, хоть Западным цивилизациям это чуждо, тораджи при виде мертвых животных и глазом не моргают – для них забота о группе важнее заботы о животном, ведь быки служат традиции и кормят людей. Поэтому люди заботятся о быках, чтобы те росли здоровыми.
Члены семьи рядом с телом Пангкунга Ранте Ранте, который прожил 115 лет.
В то время как разворачивается процесс похорон, на окраинах проходит другая церемония – август является тем временем, когда родственники проводят вторые похороны для усопших. Члены семьи заходят в склепы, чтобы убраться, принести мертвым еду, одеть их и вынести погулять на свежий воздух. Даниэл Себа Самбара, умерший в 2012 после 20 лет диабета и носящий новые брюки, возвышается над своими родственниками и выглядит слегка удивленным. Это первый раз, когда семья увидела его после смерти, и его с дюжиной других мертвецов пронесут вокруг склепа.
Последовав по стопам отца Даниэля в строительную индустрию, Питер, отец Монны и владеющий превосходным английским, является примером современных тораджи. Как он чувствует себя, смотря на тело отца, привязанное к стулу? Гордо и восхищенно он говорит: «Тело отца очень хорошо сохранилось, что является хорошим знаком. Также выросли борода и ногти Даниэля».
Водяных быков тораджи выращивают на убой – на похоронах животных убивают при помощи мачете, и мясо раздают гостям. До этого момента, дети с гордостью присматривают за ними.
Этот момент интересен – многие Западные люди при виде трупа невольно вздрагивают, но некоторым все равно. Многие носят яркую одежду, в воздухе стоит запах как от одеял, которых не просушили и оставили в таком состоянии на пару лет. Для многих, похороны совсем не страшно, а познавательно.
Чем больше быков зарезано, тем выше престиж.
Главное для тораджи то, что они не просто индивиды – для них смерть одного человека равносильна витку в большом, узорчатом ковре жизни. Откуда такое мировоззрение? Спросите Камбуно, отвечают они. Он знает все ответы.
В поисках Камбуно нужно отправиться в маленький город Пангала, на пути проезжая мимо многочисленных рисовых полей и деревень. Нас направляли автомобилисты и попутчики. Все знали, где находится Камбуно. Когда дорога прекратилась, нужно было пройтись по каменистому пути.
Петру Камбуно срезает траву на краю дороги. Большая удача найти его, ведь он единственный, кто знает все истории тораджи. Он заявляет, что ему 90 лет, и начинает рассказывать почти Библейскую историю о сотворении мира, где тораджи были центром: мужчина был сделан из Неба, а женщина из Земли. Если посмотреть на зеленые рисовые поля и аквамариновое небо, то можно легко поверить, что это сад Эдема. «Бог дал дары бамбука и бананов с земли, и дары лайма и бетеля с неба», говорит Камбуно. «Бог приказал нам использовать эти дары, чтобы развеять печаль и принести радость, и утешить нас когда кто-то умирает».
Тини Пайтунг испытывает нервный срыв за секунду до того как группа мужчин относят ее мать в могилу. Мать Тини, Эстер, умерла 10 месяцев назад, в возрасте 62. Пока решались нюансы похорон, ее тело лежало в доме.
Похоже, тораджи имеют куда более тесную связь со смертью, чем другие культуры – они желают быть связаны друг с другом даже после смерти. Но если это так, то почему другие так сильно дистанцируются от смерти – натурального процесса жизни? Как общества потеряли чувство единства и привязанности?
Камбуно показывает рукой на склеп, в котором лежат как минимум 10 его родственников: «Там мой отец, но так как я здесь, он не мертв. Там моя мама, но так как у меня есть дочки, она не мертва. Мои дочки были обменяны на маму, а я был обменян на отца».
Члены семьи разговаривают и держат Карела Понграннга, который умер в возрасте 8-ми месяцев. Во время таких ритуалов, семья чистит склепы покойных, одевает их и приносит им еду. Мама младенца сказала, что вид ее малыша успокоил ее.
Печатная версия: National Geographic, Апрель 2016, Nederland
Источник: (копия статьи на английском языке в электронном виде)
Автор текста: Amanda Bennett
Перевод: © spletnizza.com 2016
