Кровавое прошлое преследует Армению и Турцию
Примерно миллион армян, по одним данным больше, по другим меньше, были убиты век назад в Османской Империи.
В столице Армении Ереване стоит каменный мемориал в память о черной странице истории — большой катастрофе Мец Егерн. Ежегодно 24 апреля, в день начала погромов, тысячи людей приходят на холм Цицернакабед к месту памяти этого события. Рядом с вечным огнем возложены цветы. Но в сотнях километрах отсюда, напротив границы с Турцией, находится гораздо более значимый памятник армянского горя – руины Ани.
В Средневековье Ани был столицей могущественного Армянского королевства на востоке Анатолии, также известной как Малая Азия — полуострова, формирующего большую часть Турции. Это был процветающий город с сотней тысяч жителей, расположенный к северу от Шелкового пути. Базары были заполнены мехами, пряностями и драгоценными металлами. Город тысячи и одной церкви затмевал своей красотой даже Константинополь. Ани олицетворял собой золотой век армянской культуры. Но сегодня в лучах заходящего солнца видны лишь руины города — пара разрушенных соборов и несколько пустых улиц, тянущихся среди пожелтевшей травы, покрывающей развалины. Я приехал сюда во время моего кругосветного путешествия. Я иду по следам наших праотцов, которые разошлись по всему миру из Африки. На протяжении всего путешествия я не видел ничего более красивого и трагичного, чем Ани.
«Об армянах здесь не говорят», — удивленно заявляет мой курдский гид Мурат Язар. Он прав: на плакатах, сделанных турками для туристов нет ни слова о тех, кто строил Ани. Армяне и Ани исчезли со страниц истории. Как Цицернакабед в Ереване символизирует прошлое, так Ани символизирует забытое.
Это один из самых давних и запутанных конфликтов на свете, ядовитый тупик в отношениях Армении и Турции, на протяжении поколений приобретший оттенок горечи, вражды и радикального национализма. Все это привело к геноциду — истреблению народа, этнической группы, расы или религиозной общины. Но когда резня считается геноцидом? Какое количество смертей определяет применение этого термина? Нужно ли смотреть только на само действие или в том числе на намерения?
Начнем с описания событий, происходивших согласно армянским источникам в 1915 году, спустя девять месяцев после начала Первой мировой войны. Европа посылает молодых ребят на линию огня, Османская империя примыкает к сильной Германии. Армяне, большая христианская община, ранее считавшаяся лояльным народом, неверно обвинены в сотрудничестве с Российской империей. В то время как некоторые представители османской знати считают депортацию решением проблемы, армянских мужчин расстреливают, женщин насилуют, армянские деревни сжигают, а собственность конфискуют. Реки буквально заполнены телами, в городах висит запах гниения. Выживших женщин и детей под штыками гонят в Сирийскую пустыню без воды. На сегодняшний день в Армении живет около 3 миллионов армян и примерно 8 миллионов разбросано по всему миру. Число армян, проживающих в то время в Османской империи, сократилось с 2 миллионов до менее чем полумиллиона человек. Большинство историков считают это первым современным геноцидом.
В прошлом году Армянская католическая церковь, одна из старейших христианских общин в мире, канонизировала жертв геноцида
Служивший в то время в Константинополе посол США Генри Моргентау Старший назвал эти события самым страшным актом зверства в истории человечества. Турецкие же власти отрицают геноцид армян изо всех сил. «Это был период полного безумия, шли гражданские войны», — говорят они. По их мнению, армяне действительно очень сильно пострадали, но они не были единственными жертвами в распадавшейся Османской империи: греки, сирийские христиане, езиды и евреи тоже пострадали. Кровь лилась повсюду, и планов целенаправленно уничтожить армян не было, а число смертей было преувеличенно армянами — в действительности погибло меньше 600 тысяч человек. К тому же многие армяне были предателями, перешедшими на сторону Русской армии и царя. Такова официальная версия турецкой стороны.
В Турции отрицание этой официальной версии проходит не без риска. Хотя большинство уже не привлечь к суду, турецкие обвинители находят для этого термин «провоцирующее поведение и оскорбление нации». Даже лауреата Нобелевской премии по литературе Орхана Памука обвинили в клевете на турецкую государственность и образ, когда он говорил об армянской катастрофе.
В 2014 году премьер-министр Турции Эрдоган в тщательно сформулированной речи заявил: «Это наша надежда и убеждение, что народы этого древнего и уникального региона, имеющие схожие традиции, смогут когда-то поговорить о прошлом цивилизованно, как взрослые, и смогут вместе вспомнить погибших».
В чем же сила слова «геноцид»? Армянская диаспора десятилетиями проводит кампании с целью применения этого термина для определения трагедии времен Османской империи. Когда я проводил интервью во вновь открытой армянской церкви в курдском городе Диярбакыр (осторожный знак примирения между Арменией и Турцией), ко мне подошел человек:
«Вы признаете геноцид?» — взволнованно спрашивает армянин, смотря мне прямо в глаза. Я вздрагиваю и объясняю, что я сейчас занят. «Мне все равно», — отвечает он: «так был геноцид, или нет?» Я откладываю ручку. Он повторяет свой вопрос, добавляя: «Отвечайте, я не призрак».
Руины Сурб Карапет в Чюнгюше на востоке Турции напоминают о золотом веке армянской культуры в регионе
«Память. Она нужна для сохранения воспоминаний. Но, в конце концов, забывчивость одерживает верх: уже тысячи лет человечество ведет войны, но в каждой новой войне кажется, что люди сражаются в первый раз», — так говорил польский журналист и писатель Ричард Капучински.
В местечке недалеко от Еревана на скамейке лежит старик. Его имя — Кхорзов Франгиан. Хотя на улице и не холодно, он полностью одет и закутан, чтобы его старое тело не страдало. Ему 105 лет, он один из последних свидетелей резни. Таких как он в Армении носят на руках, потому что они — последняя ощутимая связь с 1915 годом, потому что они — живой протест против отрицания факта случившегося. «Мне было пять лет», — говорит он хриплым голосом, — «мы должны были бежать в гору, чтобы выжить».
Стодвухлетней Нектар Алактузян был всего год, когда началась резня и депортация армян турками
Это очень известный эпизод времен геноцида: примерно 4700 жителей шести армянских деревень в регионе современной южной Турции нашли убежище на горе Муса-Даг. В течение сорока дней они продержались там, скатывая валуны на турков, чтобы сохранить свои семьи от вырезания и физического уничножения. Выжившие, отчаявшись, вывесили крик о помощи для проходящих мимо судов: «Христиане в беде, спасите нас!» Волею судеб их подобрали французские боевые корабли, которые отвезли их в Египет.
Карие глаза Франгиана покраснели. Но когда другие армяне рассказывают об ужасах — казни родителей, изнасилованиях и обезглавливании — он с энтузиазмом вспоминает о потерянной деревне: «Сады моего деда с инжирами! Деревья высотой в 50 метров! Как бы я хотел еще раз съесть те инжиры! Эти инжиры я никогда не забуду!» Его дочь, давно уже не молодая, качает головой. Старики часто все забывают, но только не он. Она сама была в его старой деревне в провинции Хатай среди садов мандаринов и лаймов, на берегу синего моря, где военные корабли бросили якорь. Спасение отца напоминает ей «Повелителя Мух» У. Голдинга — остров, где невинные дети превратились в убийц без родительской опеки.
Сто лет назад семью Франгиана спасли морпехи Франции. Но как морпехи могут спасти людей от их темной сущности? И кому спасать нас?
Я иду путем из Африки, продвигаясь по следам наших предков. Там, где появились они, остальные человекообразные отступили, ушли с поля событий.
Арарат – главный символ армян
«Армения не враждебна по отношению к Турции», — заявляет Михаил Аджапиджан, епископ Армянской апостольской церкви из Гюмри. — «Мы ничего не имеем против обычных турков. Но Турции придется сделать все, чтобы дать нам залечить раны.»
Эльвира Меликсетян, защитник прав женщин, говорит: «Мы не знаем, чего хотим. Если мы не оставим болезненное прошлое, то не пойдем в будущее. Вечные мысли о жертвах делают нас духовно нищими.»
Миллиардер и филантроп Рубен Варданьян: «Спустя сто лет мы победители: мы пережили это, и мы сильны. Следующий шаг — поблагодарить спасителей, турков в том числе: многие из наших дедушек и бабушек были спасены дедушками и бабушками сегодняшних турков. Мы должны вновь объединиться.»
В Ереване сегодня организовывают много интересного: факельные шествия, фотовыставки, концерт армянской рок-группы из Лос-Анджелеса. На холме Цицернакаберд множество людей — дипломаты, ученые, активисты, простые люди. На конгрессе против геноцида американский историк просит Турцию выплатить репарации — отдать шесть провинций Турции, принадлежавших армянам в Османской империи, в пользу Армении. «Не такая уж большая просьба», — говорит он.
Поразительна история о человеке с черными глазами. Ему был всего год, он лежал в больнице и умирал от пневмонии. «Врачи уже сдались, но турецкая женщина в родильной услышала плачь моей матери», — вспоминает он. Она расстегнула платье матери и, схватив ребенка за лодыжки, опустила его на живот матери семь раз, как будто для перерождения. После этого ребенку полегчало. Турецкая женщина спасла его.
Эту историю рассказывает этнический армянский солдат Ара Кемалиян на фронте в 250 километрах от Еревана. Вдалеке слышны выстрелы. Кемалияну 38 лет, он из Нагорного Карабаха, где уже 20 лет борется против бывших соседей и друзей, сражающихся на стороне Азербайджана, государства, где большинство населения — мусульмане. С конца 80-х годов в этой войне погибло примерно 30 000 человек, в основном мирные жители, и сотни тысяч потеряли дом. Эта ужасная война, парализующая весь Кавказ, не имеет ничего общего со зверствами Османской империи. И все равно Кемалиян называет азербайджанку, которая спасла ему жизнь, турецкой женщиной. Его сердце осталось в руках призраков 1915 года.
Перед тем как я оставлю эту страну и ее тени позади, я вернусь в руины средневекового города Ани в Турции. Символ отрицания. В этот раз я посмотрю на город из Армении.
Ариф Орук, справа, и его семья – армянские мусульмане
Граница между Турцией и Арменией — одна из самых странных в мире. Турки закрыли ее в знак солидарности Азербайджану во время конфликта в Нагорном Карабахе в 1993 году. Но и армяне закрыли границу, отчасти из-за давления армянской диаспоры, противящейся улучшению отношений с Турцией. Вот уже 22 года к армянской станции не ходит поезд. Сонный служащий подметает с каждым днем ржавеющие рельсы. Последствия для экономики очевидны – жители по обе стороны границы становятся все беднее.
Армяно-турецкую границу охраняют русские солдаты в рамках договора о взаимопомощи. Так миротворцы помогают поддерживать нейтралитет в этом стратегическом регионе. Сюрреалистичное зрелище: колючая проволока, сторожевые башни и блокпосты смотрят на открытую с двух сторон площадку, демилитаризированную годами раньше. Напротив солдат стоят пастухи. Пастухи дружелюбно машут руками. Им в ответ дружелюбно машут солдаты.
«Я слежу, чтобы огонь в моей кухне горел всегда», — говорит Вахандукт Варданьян, армянская крестьянка, живущая рядом с Ани, — «так турки видят, что мы еще здесь.»
Я выхожу на смотровую площадку, где армянские паломники выходят из автобуса. Туристы с тоской смотрят на их древнюю столицу в Анатолии. Я гляжу вместе с ними и вижу то самое место в Турции, где я стоял среди руин несколько месяцев назад. Среди руин блуждает призрак моего прежнего я. Все, что отделяет людей друг от друга, — это огромная пропасть одиночества.
Во время пикника под абрикосовым деревом — крест провокативно выставлен для турков — армяне поют песни меланхолии, выживания и любви к культуре
Печатная версия: National Geographic, апрель 2016 года
Источник: Оригинал статьи
Автор текста: Paul Salopek
Перевод @ spletnizza.com 2016
